— Омут надо бы закрыть, — вздохнул я. — Если оставим, то с десяток сантехников могут в ближайшее время не вернуться домой.

— Да какое мне дело до каких-то сантехников? — едва не взвился Годунов. — Мне о своей заднице заботиться нужно!

Я криво усмехнулся. Вот все аристократы таковы — только о своей заднице и пекутся. Впрочем, Годунова можно понять — он пошел по пути врачевателя, а это если и предполагало обращение с боевым оружием, то только в случаях, когда это самое оружие надо выдернуть из раны.

— Тогда побудь тут и подержи вот это, — я сунул в руки Годунова папку с рекомендациями.

Сами рекомендации я прочитать не успел, так что хотелось бы потом их увидеть, чтобы улыбнуться, читая о своих подвигах и достижениях. Конечно, большая часть этих рекомендаций была надумана и написана царской пиар-службой, но почитать забавное чтиво никогда не помешает. Особенно, если в пути будет скучно и надоест пялиться в телефон.

Шурх! Шурх! Шурх!

Цок! Шурх! Цок!

Звуки становились всё ближе. Совсем скоро волокуши появятся из ближайшего тоннеля.

— Знаешь что… Возьми ещё и телефон. Будешь в случае чего подсвечивать. Близко волокуш не подпускай — держи дистанцию метра в три-четыре. Но и не убегай, а то они могут устроить засаду позади, — быстро проинструктировал Годунова, а потом отошел от него на пару метров.

Направил живицу в руки, чуть напрягся и создал в руке огненный меч. Наследие Рюрика! Такое оружие заставляет драконов чувствовать себя немного менее уникальными и призывает врагов задуматься, стоит ли атаковать вас или лучше поискать более безопасное место… например, вулкан.

Да уж, за что благодарен роду Рюрика, так это за образ медведя и за огненный меч. Очень эффективные орудия убийства. Причем одно убивает, а второе убирает убитых. Весьма полезное свойство для моих похождений. Причем медведь мог сожрать всё, что угодно. Только сильно отравленных не любил есть — у него потом могло случиться несварение желудка. Однако ночную гостью переварил без труда…

— Только аккуратнее, а то поджарите ещё ненароком, — буркнул Сафронов.

— В таком случае прошу вас отойти. Охраняйте Годунова, а то он того и гляди бухнется без сознания, — хмыкнул я в ответ.

Сафронов криво усмехнулся, но последовал моему совету. Я же напряг уши. Как раз в этот момент слева тихо прошептал Тычимба:

— Их там трое. Омут небольшой, находится в пятидесяти шагах на север.

Я едва заметно кивнул, а потом храбро шагнул навстречу выползающим созданиям Бездны. Наружу высунулось зеленоватое щупальце волокуши…

Глава 9

«Ведарь всегда должен помнить, что любой монстр может подняться так же легко, как любой человек может упасть»

Кодекс ведаря

Существо, состоящее из ошметков зловонной жижи и бетонных осколков, скрепленное жилами пластиковых отходов, воняющее как миллион использованных памперсов, вальяжно выплыло из-за поворота. В его мерзком теле виднелись торчащие непереваренные кости, которые волокуша тоже использовал в строении собственного тела. И кости эти были по большей части человечьи. Вон, даже осколок черепа с пустой глазницей выглядывает из центра волокуши.

— Ближе, — я усмехнулся и перебросил пылающий меч из одной руки в другую. — Подползай ближе, дорогой друг.

За этой грёбаной полуфекальной массой двигались ещё такие же особи. И стоит только зазеваться, как тут же в ноги последует выстрел острыми отростками с заостренными костями на концах. А там трупный яд и прочие прелести гниения. Если не удастся пробить Кольчугу Души, так хоть попытаются отравить.

В мои планы травиться не входило, поэтому я превратился во внимание и выжидал, пока волокуша окажется на нужной дистанции.

Ждать пришлось недолго. Волокуши почуяли близкую жратву и ускорили передвижение.

Шорх! Шорх! Шорх!

Цок! Шорх!

И в этот момент я прыгаю вперёд. Меч рассекает воздух, аромат дерьма и часть волокуши. Я пируэтом ухожу в сторону и там, где только что была моя нога, в пол впивается выброшенное щупальце волокуши.

Мимо! Мимо, хрень ползучая!

А вот я попал и в лужу отвалился отсеченный кусок врага. Ещё и прижечь успел, чтобы не прижилось заново.

Волокуши не умеют кричать, у них отсутствуют голосовые связки, но я больше чем уверен, что это дерьмовое чудо сейчас завопило от боли. Или от обиды, так как до конца не было выяснено — чувствуют ли волокуши боль.

Новый взмах меча, новый пируэт, новый пласт врага шлепается в небольшую лужу на полу. Волокуша уменьшается на треть. И это не предел!

— Осторожно, слева! — слышится крик Годунова.

Я и сам вижу, что подкрадывающийся слева волокуша забрался на стенку и теперь прицеливается, чтобы попасть мне в голову щупальцем. Вижу, и отпрыгиваю за секунду до того, как щупальце вылетает из волокуши.

Бью в первого и вижу, что тот уже не так активно выбрасывает щупальца. Значит, я задел один из центров, заменяющих ему нервную систему. Дальше дело техники…

Если бы волокуша был один, то я неспешно нарезал бы из него отбивные до тех пор, пока он не перестанет дергаться. Но их был трое, а это значит, что нельзя останавливаться ни на миг.

Уход вправо и всполох меча освещает нового врага, подкрадывающегося справа.

У этих безмозглых слизней появилась стратегия? Они же обычно прут к жертве без разбора, стараясь убить и поглотить как можно быстрее. А сейчас прямо-таки заходят с трех сторон и стараются атаковать одновременно, не давая времени на передышку.

Ну что же, новые правила — новые движения. Поехали, какашки глиняные!

Уход в сторону и тут же удар с двух рук!

Меч проникает в правого врага и даже немного калечит стену, выбивая кирпичную крошку. Зато враг распадается на две половинки, которые, впрочем, тут же начинают ползти на меня.

Да-да, если волокуши располовинить, то он как червяк, распадается на две части, которые приобретают собственный жуткий голод. И если один волокуша здоров, как лежащий сенбернар, то располовиненные волокуши похожи на дворняжек.

Зачем я это сделал? Чтобы уменьшить напряжение на левом фронте. Всё-таки двум новым волокушам нужно время, чтобы ощутить себя в качестве новых субъектов. А мне этого времени должно хватить на полное уничтожение центрального урода!

Я проношусь в смертельном сальто над израненным волокушей и отрезаю от филейной части ещё несколько глиняных ломтей. Теперь центральный волокуша не отличается по размерам от двух новоявленных. Только его ломти уже не срастутся и не получат свой разум.

— Ох, как же он ловок! — раздается голос Годунова. — Прямо как белка.

— Он с ними играет, а игры с монстрами до добра не доводят, — буркнул Сафронов в ответ.

— Но всё-таки… Я никогда не видел, чтобы люди так быстро двигались!

— Да уж, в скорости царскому сыну не откажешь.

Слева два выплеска. Они проходят мимо. Пришлось изогнуться буквой «зю». Справа щупальце пока не долетает и это хорошо.

Удар! Удар! Удар! Уворот!

Нога чуть скользит по жиже на полу канализации, я оступаюсь и в этот миг следует сдвоенный удар слева. Если бы не оступился, то два щупальца вонзились бы мне точно в виски. Весьма неприятное совпадение, скажу я вам.

— Ух ты! — следует вскрик со стороны стоящих.

— Вот тебе и ух ты, — бурчу я про себя.

Тут же уход и новый удар. Я кручусь волчком и с каждым разворотом всё новая и новая порция отлетает от среднего волокуши.

Справа почти достает щупальце, но я отступаю для краткой передышки.

С центральным всё: нарезан ровными ломтями, и даже не шевелится. Если бы пошевелился, то пришлось бы ломти нарезать тоньше. Полупрозрачная дымка от убитого врага устремляется ко мне. Это награда за убийство существа Бездны — душа монстра и его энергия.

Теперь левый. Вернее левые. Они начинают наползать на центрового, нимало не сожалея о судьбе почившего собрата. Вот был волокуша-пацан, потом раз! и нет пацана!

Я снова начинаю кружиться в огненном танце, опаляя гниль вокруг и разгоняя плесень. Мой танец постепенно превращает волокуш в подобие первого, центрального.