— Борис, не ходи сюда! — рыкнул я в ответ. — Займись женщиной во дворе!

— Ой, а тут трупы всякие… Медузы какие-то… А! Вот и женщина! Хорошо! — послышалось со двора.

Ну что же, хорошо так хорошо. Немного успокоенный этими словами, я шагнул в портал.

На этот раз нам с пауком попалась солнечная локация. По крайней мере то, что сверкало под потолком, подходило под определение солнца. А может просто являлось мощным прожектором, благо электричества тут было навалом.

Сама локация представляла собой лесную полянку, окруженную невысокими деревьями и кустами. Размерами была с три футбольных поля, если их сложить воедино. Около двадцати молниевичков покачивались возле похожего на морского конька главаря. Да, сам главарь тоже походил на медузу, но был в четыре раза больше и обладал не аморфной, а сформированной фигурой.

На траве перед этим «коньком» хныкал маленький мальчик. Тот самый, чьё фото я видел в рамках внутри особняка. Одежда на мальчике была прожжена в нескольких местах, его лицо испачкано не хуже моего, но зато сам мальчик был жив, а это уже не могло не радовать.

Портал вывел меня в кусты. Паука я нашел неподалёку, под ветвями жимолости. Насекомое бесстрастно взирало на открывавшуюся картину и явно ждало только команды, чтобы броситься вперёд.

Броситься вперёд на двадцать молниевичков и их главря? Это чревато очередями из молний, которые рано или поздно прорвут не только комбез, но и Кольчугу Души. А дальше только тело, потом спазмы мышц, потеря сознания и летальный исход.

Нет, мы пойдём другим путём!

— Тычимба, через десять секунд шумни сначала в левых кустах, затем вдали, а потом наведи шороху в правых. Мы тоже пошумим тут. Как только к нам приблизятся на пару метров, начинай опять. Потом повторим всё снова. Как понял?

— Всё понятно, господин, — прошелестело по кустам.

— Как только к нам приблизится одна из медуз — сразу же в сеть её и тащим в кусты, — проговорил я пауку.

Паук снова присел, как будто показал, что понял команду.

В это время главарь молниевичков метнул молнию в пацана…

Мне показалось, что в мальчишку, а на самом же деле разряд молнии попал рядом, взорвав землю возле правой руки. Мальчишку осыпало комьями земли, ошметками травы. Он испуганно дернулся, а медузы…

Они подняли щупальца вверх и затрясли ими, как будто засмеялись!

Вот жеж зараза, неужели это правда? Неужели то, что я вижу, мне не снится и теперь эти твари стали умнее? Они стали соображать и даже испытывать эмоции?

Теперь они не только стремятся пожрать жертву, но также ещё и насладиться игрой с этой самой жертвой!

Эволюция, мать её…

В это время левые кусты затряслись, как будто в них проснулся заблудившийся медведь. Тут же с десяток молний ударили в это место, а потом несколько молниевичков отправились на проверку.

Ага, всё-таки хорошо, что мы не потрясли кустами первыми — Тычимбе ничего, а вот мы могли бы и попасть под удар. Между тем слуга перелетел на новое место и потряс кустами вдали.

Ещё несколько молниевичков направились на проверку. Для кустов справа ещё одна команда пошла на встречу приключениям. В это время остальные двинулись туда же, словно забыв о недавней своей цели.

Когда пришла пора нам шуметь, то я ударил по ветвям кустов и тут же рухнул ничком на землю. Даже носом слегка пропахал по траве. Паук тоже прижался так, что стал похож на брошенную кем-то подушку с глазами.

Молнии ударили незамедлительно. Они прошли над нашими головами. Пара веток даже сломалось от снарядов. Опять ощутимо запахло озоном. Вместе с запахом земли это создавало невероятную какофонию свежести. А ещё прибавить щепотку сломанных веток…

Молниевички были уже совсем рядом и я даже на миг озадачился — не увидят ли они нас сквозь листву, когда вдали снова зашумели кусты. Медузы в задумчивости остановились, а после двинулись в ту сторону. Я кивнул пауку. Мохноногий метнул сеть в сторону крайнего, я перехватил нити и изо всех сил дернул к себе.

Летающую хрень сдернуло моментально. Только что он висел в воздухе, а в следующую секунду уже пролетел между кустами. Молниевичок не успел задействовать своё оружие, когда в него вонзились с двух сторон заточенные колья-ножки.

Отряд не заметил потери бойца, а вот сущность, вытекшая из молниевичка, заметно прибавила сил.

Дальше всё шло как по нотам. Тычимба шумел и линял в другое место, молниевички охотились за ним, а мы выхватывали и добивали зазевавшихся. Пару раз нам пришлось менять позиции, а то на склизких телах уже невозможно было устоять.

Мы вышли из кустов, когда запыханые молниевички уже не так активно вскидывали щупальца. Да и осталось их всего-навсего пять штук и главарь. Я улыбнулся, когда конёк повернулся ко мне:

— Эй, чудо-юдо охреневшее! Хорош мальца кошмарить! Давай раз на раз сойдёмся? Посмотрим, кто из нас круче вареных яиц!

Я не знаю, понял меня главарь или нет, но он двинулся, угрожающе подняв щупальца по направлению ко мне. Две молнии сорвались неожиданно и ударили меня точно в грудь. Меня откинуло на пару метров, но комбинезон выдержал удары с честью.

Что же, пришла пора и мне показать — из чего скроены ведари. Я дернулся влево, вправо, совершил рывок и… Голова конька легко взорвалась от сдвоенного удара!

Даже сам не ожидал подобного исхода. Мне казалось, что этот главарь будет защищён гораздо лучше бронёй, а он… Просто здоровый конь, не более того. Похоже, что его уважали только за размеры.

Без главаря остальные молниевички махом потеряли вкус к жизни, поэтому мы с пауком добили их меньше чем за пять минут. Когда последний молниевичок выпустил сущность, паук повернулся ко мне и поклонился. Я поклонился в ответ со словами:

— Спасибо, друг! Ты свободен!

Я не знаю, умеют ли улыбаться пауки, но жвалы моего недолгого спутника сложились в подобие смайлика. Такого жутковатого, но честного смайлика. После этого паук растворился в воздухе.

Я же подошел к хнычущему мальчишке, тронул его за плечо и проговорил:

— Дружище, всё кончилось. Ты как? В порядке? Пошли, я тебя врачу покажу. Пошли-пошли, тебя ждет мама.

Глава 21

«Ведарь не имеет права на ошибку. Поэтому ведарь всегда всё делает правильно»

Кодекс ведаря

Вряд ли что может сравниться с благодарностью в материнских глазах. С благодарностью за спасённого сына. Даже звёзды на небосклоне не смогут сравняться по яркости и сверканию этих бриллиантов, взирающих на меня.

Пусть всего несколько мгновений, пока женщина не заключила в объятия сына, но женщина одарила меня этим самым блеском глаз. И в этот момент я снова вспомнил слова моего наставника Елизара: «Ведарь никогда не сражается за деньги или материальные выгоды. Ведарь всегда сражается за жизни людей!»

— Митя, Митенька, сыночек, — мать с причитанием обняла сына, когда мы показались на пороге дома.

— Мама, всё хорошо, — ребёнок гладил мать по волосам и виновато поглядывал на нас. — Ну чего ты? Всё же хорошо…

Он с одной стороны стыдился проявлений подобных чувств, а с другой стороны сам был невероятно рад снова оказаться в материнских объятиях. Чтобы скрыть его неловкость, я позволил Годунову осмотреть себя.

Он, конечно, не обнимался, но было видно, что Борис тоже был рад моему возвращению. Хотя вполне может быть, что он радовался потому, что ему обещали голову открутить, если я вдруг где-нибудь крякну ненароком. Да уж, судя по тем людям и существам, которые хотели это сделать — радоваться Годунову нужно в пять раз сильнее. Слишком уж часто в последнее время моя драгоценная жизнь оказывалась под ударом.

— Ты зачем туда один полез? — укоризненно спросил Борис, оглядывая меня.

— За ребёнком, — пожал я плечами и на всякий случай показал на пацана. — Вот за этим.

— Да я уже понял, за каким, — буркнул в ответ Годунов.

— А чего же тогда спрашиваешь?

— Не пойму — зачем ты полез один? Надо было вызвать ведарей, пусть бы они зачистили этот Омут…